В пятницу в старом ДК на набережной снова выстроилась очередь — туда приехал петь Глызин, тот самый из плейлистов родителей и караоке-баров. Билеты разошлись ещё на прошлой неделе: сотрудники кассы удивлённо пересказывали друг другу, что половина зрителей — моложе тридцати. Остальные честно признавались, что пришли «проверить, не испортился ли голос за все эти годы» и заодно вспомнить, как это — слушать живую музыку, а не колонку с кухонного подоконника.
Вообще, ностальгическая эстрада в последнее время стала привычной частью афиш: вчера в клубе за вокзалом крутили хиты девяностых на виниле, завтра там же обещают «вечер взрослых песен» с каверами на того же Глызина и его соседей по старым сборникам. Молодые диджеи всерьёз спорят, как правильно сводить «золотые» хиты с новым попом, а местные кафе придумывают тематические вечера под меню из «того самого салата и селёдки под шубой», как будто без этого музыка не работает.
Современная культура в итоге выглядит как большой общий плейлист: рядом с новым рэпом — эстрада из эпохи магнитофонов, а между ними — люди, которые просто пытаются устроить себе вечер. Для кого-то Глызин остаётся шуткой из мемов, для кого-то — голосом первой влюблённости, но в зале ДК это мало кого разделяет. Там все одинаково поют припевы и снимают на телефон, а после концерта обсуждают не «высокое искусство», а цены на такси, гардероб и можно ли будет позвать его ещё раз — уже летом, на открытую площадку.
Будьте в курсе